Люди-оболочки

Есть люди-оболочки:
У них на всё –
заранее готов ответ.
Они и поблагодарят,
И на любезность вам предложат
Наборы аристократизмов без заминки.
Они гордятся, что приглашены
И к телу что допущены
На все великосветские поминки.

Издалека смердит стереотипом
От всех экспромтов их заученных.
Я назвала бы их –
химерами с фальшивой сутью
Из тысячи матрёшек,
Одна в другую столь искусно вкрученных.

Порой не догадаешься и с тысячного раза,
Что в оболочках скрыта пустота.
Поддельной радужкой пластмассового глаза
Сверкает в лавровых веночках
Их канделябровая красота.

Проклятья изрыгая внутрь,
Так сахарненько могут улыбаться.
Всех городских новинок в курсе
И почитают высшим откровением Блаватскую.
От крайностей отучены с пелёнок, и безупречен
По-змеиному раздвоенный язык их,
Высовывающийся из складок кож безликих.
Как трогательно плачут на кладбище,
Сколь нежной лестию обшиты
Их зловонием пропахнувшие днища!

Обычно в музыке не смыслят,
Но почитают святейшим долгом
Не реже двух раз в неделю филармонью посещать,
Где снисходительно соседям объяснять,
Что-де фальшивит скрипка первая немного
И контрабас не знает нот.
Порой такое чувство за душу берёт,
Что им доверили носить за музой шлейф,
Они и носят, чтобы чаще говорить,
Как тонкости они приучены ценить.
Да в зале всё знакомых высматривают,
Чтобы подбежать, отметиться и дать понять,
Что вот, мы – тоже здесь,
Пришли свою духовность подпитать!

Их взор исполнен разочарованья,
Не встретив никого,
И музыка с досады позабыта, а вот программа –
Заучена и в память с датами и именами вбита,
Чтобы при случае хотя б упомянуть,
Что вот же, был (была) вчера
В общенье с музою, и вечер чудным был,
А вы, мол, к сожаленью, упустили…
Такого наслажденья не вкусили!
И одиночества публичного Ван Гога
Не разделить им никогда,
Оно им недоступно по определенью,
А потому – не пережито,
Но знают они точно, кем, когда,
И как надолго, и в какой музей,
И даже на какой этаж доставлены
Полотна мастера… Да –
и почём билеты.

В их душах Бога нет,
Но уж не ошибутся, как креститься
И пред каким угодником –
За что конкретное молиться,
А если им признаешься ты в чувстве,
Они доложат это всем
И на лице их будет масочка
Из пошленькой усталости и разочарованья.
Ах, мол, не знаю, что и делать,
Уж я и повода не подавал (не подавала)!
Как, право, я, вы знаете, устал (устала)!

А, наигравшись вдоволь, как с мышонком,
И выпив сердце через трубочку твоё,
Они попросят больше их не беспокоить:
Тобой заполнили на время
Они своё пустое бытиё.
И, если скажешь так,
То пристыдят, поправят с ноткой сожаленья
Об очевидном недо –
развитье:
Помилуйте, ведь правильно же будет “Бы –
ти –
е!..”

Порою кажется, что если б свет почёл
При встрече промяукать обязательством,
Они б мяукали – считая это
Избранности и господства доказательством.

Они отменно соблюдают расписанье
И делают акцент на том,
Что за здоровием следят,
Не подвергаясь пагубным пристрастьям.
У них всё – в меру, и земное тяготенье
Они и то дозировать пытаются со властью
И, как цепные псы,
Бросаются на всякий недобор в образованье,
Готовые порвать на клочья,
Чтоб тем судом своё значенье приподнять.
Бедняги! Ноль ведь не на что им больше умножать!

И, в самом деле, –
Нужно ж как-то тщиться,
Чтобы прилюдно не раскрыться.

26 декабря 2002 года